В мае рассказываем о связях между Петербургом и Дальним Востоком. Делиться впечатлениями, задавать вопросы и оставлять заявки можно в телеграм-чате. А в личном кабинете есть архив всех предыдущих писем.
|
|
|
|
Привет, друзья! Мы начинаем новый цикл писем «Бумаги» с историями петербургских домов. На этот раз я и Эля расскажем о связях между Петербургом и Дальним Востоком — Китаем, Таиландом, Японией. И, конечно, о городских адресах, задействованных в этих связях.
В первом письме новой серии мы решили задаться вопросом, когда и как в Петербурге появились первые подданные Поднебесной империи? Где они жили, чем занимались в городе и зачем вообще приехали в далекий северный край. Конкретный сюжет — визит китайского посольства в начале XVIII века — подсказала наша подруга, специалистка по Дальнему Востоку Даша Смирнова. Ну а мы уже привязали его к современной петербургской географии.
Сегодня речь пойдет о здании банкирского дома Вавельберга на Невском проспекте, 7–9. Мы расскажем:
- как в XVIII веке на монастырском подворье у Адмиралтейства принимали грузинского царя;
- чем занимались в Петербурге первые послы китайского императора и как сложились отношения китайцев с русским алкоголем;
- кто такие Вавельберги, по имени которых мы знаем этот дом;
- почему здание на Невском, 7–9 называют петербургским Дворцом дожей и, конечно, чем заняться в окрестностях.
|
|
|
|
Как в XVIII веке у Адмиралтейства построили дома для монахов |
|
|
|
В 1710 году архимандрит Александро-Невской лавры Феодосий написал письмо царю Петру I c просьбой об устройстве в центре Петербурга монастырского подворья. Широкая и благоустроенная «Невская першпектива» от Адмиралтейства до лавры еще не существовала, добираться от города до едва основанного монастыря нужно было 4,5 километра через леса и болота — иноки нуждались в постоянном месте для отдыха и ночлега в городе. По указанию монарха тогдашний руководитель морского ведомства генерал-адмирал Федор Апраксин выделил лавре участок как раз там, где теперь стоит дом по Невскому проспекту, 7–9. Тогда это было первое здание по дороге от Адмиралтейства к Александро-Невскому монастырю — остальное пространство между теперешней Малой Морской и верфью занимал широкий Адмиралтейский луг.
Подворье состояло из нескольких деревянных домов-мазанок, расставленных вокруг вымощенного камнем двора. В документах конца 1720-х годов указано, что подворье в Петербурге содержится «для приездов настоятельских к Синоду и постоя флотовых и прибывающих из разных епархий нуждопотребных монахов и монастырских служителей». Действительно, после прокладки Невского проспекта расстояние от центра до лавры стало легко преодолимым. Теперь подворье чаще служило чем-то вроде гостевого дома, принадлежавшего монастырю.
|
|
|
|
Вид на старый Зимний дворец, гравюра А. Ф. Зубова
|
|
|
|
Набережная Невы со вторым Зимним дворцом на офорте Э. Оттомара
|
|
|
|
Кроме монахов и моряков здесь останавливались еще и знатные иностранцы. Положил начало этой традиции, похоже, картлийский царь Вахтанг VI, сподвижник Петра I. Грузинского монарха, известного пророссийской ориентацией, в 1724 году изгнали с родины турки и их союзники. В итоге бывший царь поселился в Астрахани, но сперва, в 1725 году, наведался в Петербург, где останавливался как раз в доме Александро-Невской лавры на Невском.
Несмотря на внешнюю скромность, подворье было довольно просторным. Там поместился не только сам Вахтанг Леванович со свитой, но и сопровождавшие его 50 солдат — и это не считая 17 человек монастырской прислуги, занимавшейся бытом знатного грузина. В 1731 году подворье состояло из «комнат на шесть покоев на первом этаже с двумя сеньми и двумя поварнями, комнат на семь покоев на втором этаже с тремя сеньми, на дворе было еще две избы с сеньми, погреб, конюшня, баня, поварня» — вполне роскошная по меркам недавно основанного города усадьба. Именно здесь весной 1772 года остановились первые китайские сановники, добравшиеся до Петербурга.
|
|
|
|
Как в Петербург впервые прибыли послы китайского императора |
|
|
|
Цинский император Юнчжен (что значит «гармоничное и справедливое правление») уже не в первый раз отправлял дипломатов к русским царям и их подданным, поволжским калмыкам — правитель Китая надеялся заручиться помощью последних в войне с Джунгарским ханством. Калмыки к тому времени уже присягнули российской короне и не могли вступить в конфликт без позволения России, но ни императрица Екатерина I, ни Петр II не спешили разрешать кочевому народу участвовать в чужой войне. В итоге первые посольства Китая зря добирались до Волги и до Москвы, своей цели они не добились. Но Юнчжен не сдавался.
|
|
|
|
Портрет императора Юнчжена
|
|
|
|
Узнав о смерти Петра и восшествии на престол Анны Иоанновны, китайский император в 1731 году вновь отправил в Россию послов. Одних к калмыкам (им въезд в страну не разрешили), других в Петербург, поздравить новую императрицу и преподнести ей дары от властителя Поднебесной. В незнакомую прежде чиновникам Цинь столицу русских варваров отправились маньчжурские чиновники Дэйсин и Баянтай с секретарем Фолу. Их сопровождали 30 служителей и обоз с подарками.
Весной 1731 года посольство прибыло в Кяхту, где несколько месяцев прождало официального разрешения на въезд и сопровождающих. Затем, через Томск и Москву послы отправились в Петербург. В сибирской деревне Чирдат послы встретились с предыдущей миссией, отправленной в 1729 году, но добравшейся только до Москвы. Эта встреча была чрезвычайно важна для китайцев — им нужно было узнать, каков церемониал при русском дворе, как кланяться русской царице, чтобы не обидеть монархиню, но и не уронить достоинство посланцев богдыхана.
Сперва Дэйсин и Баянтай хотели задержаться в Москве, но русские власти требовали поторопиться и быть в Петербурге уже 26 апреля — за два дня до второй годовщины коронации Анны Иоанновны. В итоге послы прибыли в Александро-Невский монастырь на день позже, переночевали в лавре и 27-го въехали в город под гром салюта из 31 пушки на стенах Адмиралтейства.
|
|
|
|
Чем китайские посланники занимались в Петербурге |
|
|
|
Первый официальный визит китайской делегации в Петербург был обставлен нарочито торжественно. Послов разместили в описанном выше подворье Александро-Невской лавры, там же, где прежде царя Вахтанга. К ним приставили охрану из 30 гренадеров, а сопровождающих китайцев русских чиновников обязали готовить «повседневную записку», то есть ежедневные доклады об их пребывании в городе. Приставом, то есть приставленным к китайцам сопровождающим, был назначен Петр Квашнин-Самарин — он был обязан ежедневно навещать восточных гостей и заботиться об их комфорте.
Судя по всему, отношения с Китаем представлялись императрице и ее министрам весьма важными, поскольку она приняла Дэйсина и Баятая в день годовщины собственной коронации. В Зимний дворец их доставили на экипаже с эскортом, хотя идти до резиденции всего пару сотен метров. Императрица приняла послов без свиты, на аудиенции присутствовал вице-канцлер Андрей Остерман, серый кардинал русского двора и фактический руководитель имперской внешней политики. При первой встрече китайцы и царица обменялись формальными приветствиями, Анне передали завернутую в желтый шелк грамоту от повелителя Поднебесной.
|
|
|
|
Портрет графа А. И. Остермана в орденских одеждах
|
|
|
|
Всего императрица встречалась с послами как минимум трижды. А жили на подворье Александро-Невской лавры они с 27 апреля по 15 июля 1732 года. За это время они успели многое узнать о России, в том числе снять для императора копии с документов, подтверждающих, что калмыки действительно приняли русское подданство.
Кроме того, Дэйсин, Баянтай и Фолу много ездили на экскурсии. Им разрешили свободно гулять по Петербургу, показали им корабли русского флота, отвезли их в Ораниенбаум, Кронштадт, Петергоф. Посольство посетило Кунсткамеру (азиатские гости оставили автографы иероглифами), Академию наук (визит длился пять с половиной часов!), Адмиралтейство (на верфи спускали на воду новый фрегат) и другие военные и гражданские учреждения.
|
|
|
|
Как сложились отношения китайцев с русской алкогольной культурой |
|
|
|
Востоковедка Ирина Тимофеевна Мороз, составившая подробное описание посольства, приводит еще одну интересную деталь пребывания китайцев в Петербурге: иностранных гостей старательно спаивали в течение чуть ли не всего визита в русскую столицу. То императрица им «жаловала по рюмке вина», то адмиралы потчевали их в своих каютах «чаем и разными винами», то чиновники МИДа угощали кофе с вином. Даже посещение ученых в Академии наук не обошлось без горячительных напитков!
Особенно тяжелыми выдались первые дни в Петербурге. На подворье Александро-Невской лавры был организован «стол Ея императорского величества» — банкет продолжительностью двое суток. Возлияния были столь обильны, что непривычные к алкоголю китайские чиновники оказались в неловком положении. Им пришлось извиняться за то, что они были «гораздо шумны» и, возможно, «в шумовстве говорили что лишнее», то есть вели себя неадекватно. Петр Квашнин-Самарин уверил их что «всё было изрядно».
|
|
|
|
К концу визита в Петербург Дэйсин и Баянтай уже настолько привыкли к непрерывным застольям, что удивились, когда на дневном приеме у канцлера Гавриила Головина им не предложили напитки. Дипломат оправдался тем, что для чая уже поздно, а для вина еще рано. Кстати, все расходы китайцев на проживание и питание брала на себя императрица. Она даже платила китайцам жалование (!) за время проведенное в Петербурге.
Хотя задача привлечь калмыков на сторону Китая в войне с Джунгарией оказалась невыполнимой, посольство достигло остальных своих целей: доставило императрице и двору подарки (и получило ответные), упрочило связи с соседями, а главное — собрало массу сведений об обновленной России. В Китай послы вернулись в конце января 1733 года.
|
|
|
|
Когда на месте монастырского подворья появились новые дома |
|
|
|
В 1736 году в Морской слободе, к которой относился участок подворья Александро-Невской лавры, случился разрушительный пожар (мы писали об этом бедствии в предыдущем письме). Двухэтажный дом, помнивший кутежи маньчжуров и русских, сгорел дотла.
До самого начала XIX века участок пустовал, снова став частью огромного пустыря вокруг Адмиралтейства. Новые дома в строгом классическом стиле построили здесь только в 1802 году, они получили номера 7 и 9 по Невскому проспекту. Сначала принадлежавшие братьям-художникам Семену и Сергею Серниковым, в течение следующих 100 лет здания неоднократно меняли хозяев и постепенно росли в размерах.
|
|
|
|
В. С. Садовников, «Панорама Невского проспекта» (фрагмент), 1830 год
|
|
|
|
В 1820-х на углу с Малой Морской работал известный ресторан англичанина Томаса Роби, в который захаживали Пушкин и Гоголь. В середине XIX века хозяином дома 9 был Конрад Руч, один из самых популярных в городе портных, а ближе к концу столетия на доме 7 со стороны Морской появилась необычная стеклянная надстройка — павильон художественной фотографии. Он был одним из первых в городе специально построенных для светописцев. Трудился в нем фотограф Николай Минин.
И всё же, подлинную славу этот адрес обрел уже в ХХ столетии, когда дома 7 и 9 по Невскому проспекту выкупил купец Михаил Ипполитович Вавельберг.
|
|
|
|
Кто такие Вавельберги, под именем которых мы знаем этот дом |
|
|
|
Банковское дело семья Вавельбергов начала в Варшаве в 1847 году. Тогда дед Михаила, купец первой гильдии Генрих Михайлович, открыл контору по краткосрочным займам в Варшаве. Дела шли успешно, и вскоре контора превратилась в Банковский дом братьев Вавельберг.
|
|
|
|
Отец петербургского банкира, Ипполит, был известным общественным деятелем: он учредил в Варшаве Механико-техническую школу, которая потом стала Варшавским политехническим институтом, основал детский образовательный лагерь для детей всех вероисповеданий, где начинал преподавать Януш Корчак, вложился в строительство рабочего квартала в Варшаве, который получил название Колония Вавельбергов, содержал в Вильне ряд кошерных кухонь, а после еврейских погромов в 1881–1882 годов пожертвовал большую сумму для помощи пострадавшим.
За 20 лет банк открыл филиалы в Вене, Львове, Познани и Вроцлаве, а в начале 1869-го Ипполит Вавельберг учредил представительство в Петербурге. А уже его сын Михаил в 1911 году заказал архитектору Мариану Перетятковичу новое здание банка на Невском.
|
|
|
|
Почему здание на Невском, 7–9 называют петербургским Дворцом дожей |
|
|
|
Учитывая место постройки, проект был настолько ответственный, что чертежи отвезли императору Николаю II в Царское Село. Он поставил на бумагах одну букву С, что означает «согласен», и началась большая стройка. Торжественное открытие состоялось 1 марта 1912 года.
«На углу Невского проспекта и ул. Гоголя более года строился дом, принадлежащий банкирскому дому Вавельберга. Только на днях сняты, наконец, леса, и фасад дома открылся взорам публики. Дом, действительно, нужно считать выдающимся по красоте. Сразу бросается в глаза его сходство со знаменитым дворцом Дожей в Венеции. Но в постройке сказалось, видимо, желание владельца соединить красоту с доходностью. И это отразилось на общем виде сооружения отрицательно. Верхняя часть не совсем гармонирует с нижней и является несколько тяжеловатой. Стильные венецианские окна уступили место окнам, характерным для обыкновенных доходных квартир», — писал 4 марта 1912 года обозреватель «Петербургской газеты».
|
|
|
|
План фасада дома Вавельберга
|
|
|
|
В этом тексте как минимум одна фактическая ошибка. Уже на поэтажных чертежах здания рукой Перетятковича крупными буквами было начертано слово «Конторы» — палаццо на Невском был не доходным домом с квартирами, а бизнес-центром с офисами. Впрочем, с апартаментами для хозяина. Кроме самого Банкирского Торгового дома Вавельбергов или, как он позднее стал называться, Петроградского торгового банка, в здании находилось еще множество учреждений и фирм. Например, автосалон завода «Русский Рено», редакция журнала «Сатирикон», контора по продаже геодезических и чертежных инструментов, представительства уральских металлических заводов и так далее.
Еще один штамп в тексте газетчика — сравнение с палаццо дожей в Венеции — укоренился и кочует из публикации в публикацию до сих пор. Сам автор здания, архитектор Перетяткович, отрицал венецианское происхождение фасадов:
«Я имел в виду не специально Палаццо дожей, но вообще готический стиль, тот, который встречается в Северной Италии — в Болонье и во Флоренции. Верхняя часть дома выстроена в характере раннего Возрождения. Вообще, я не задавался целью дать буквальную копию Палаццо дожей. Я ничего не делал бессознательно».
|
|
|
|
До 1917 года дела у финансистов Вавельбергов шли неплохо. Перед самой революцией одна акция их банкирского дома оценивалась в 250 рублей (5 тысяч фунтов хлеба, 625 бутылок водки, 625 фунтов говядины, 125 фунтов меда, 10 недорогих билетов в Мариинский театр). Но большевики, прийдя к власти, банки у буржуазии отобрали даже раньше доходных домов. Вавельберг с семейством эмигрировал сначала в Польшу, потом во Францию, а здание стало принадлежать государству.
|
|
|
|
Как здание сохранило свои функции при советской власти |
|
|
|
Но стоило закончиться суровой эпохе военного коммунизма, и постройка фактически вернула себе прежние функции: на ее верхних этажах расположились конторы советских заводов и трестов, а на первом, выходящем витринами на Невский проспект, — антикварно-комиссионный магазин Севзапгосторга. Правда, магазин этот был специфический. Слово Валерию Попову, автору книги «Зощенко. На семейном фронте» (в писательскую биографию магазин угодил потому, что в нем закупалась жена Зощенко Вера Владимировна Кербиц):
«На Невском — в красивом здании банка Вавельберга, напоминавшем роскошное палаццо Медичи (в нем потом располагались кассы Аэрофлота), где в тридцатые годы был комиссионный магазин. Не совсем, впрочем, обычный: туда сдавали свои вещи „лишенцы“ — лишенные прав и высылаемые из Ленинграда. На сборы всем уезжающим в ссылку времени практически не давали — объявляли о выезде за трое суток, и люди вынуждены были всё распродавать в спешке. Там лежали роскошные ковры, висели красивые люстры как напоминание о чьей-то счастливой, но уничтоженной жизни».
|
|
|
|
Дом Вавельберга, 1914 год
|
|
|
|
Во время Великой Отечественной войны часть бывшего дома Вавельберга занял Витаминный институт, в котором под руководством химика Беззубова разрабатывали лекарства и витамины для горожан и фронтовиков. А изготавливали их из сорняков, опилок, табачной пыли и прочих подручных веществ на бывшем заводе братьев Бремме на Васильевском острове. Об этом у нас было отдельное письмо, ищите его в архиве рассылки. В подвалах дома, спроектированных для сейфовых ячеек, располагалось бомбоубежище.
Ленинградцы послевоенных поколений знали дом на Невском, 7–9 по двум знаковым учреждениям: кассам «Аэрофлота» и магазину «Березка».
«Березка» — сеть магазинов, продававших импортные товары за иностранную валюту и сертификаты, позднее — чеки Внешпосылторга и Внешторгбанка. Сертификаты получали советские загранработникам — дипломатические, военные и технические специалисты. Вот что пишет про «Березку» Лев Лурье в путеводителе по Ленинграду Довлатова:
«Продавался советский дефицит (икра, хорошие конфеты, ювелирные украшения, книги из серии „Библиотека поэта“) и набор импорта, напоминающий ассортимент сегодняшнего Duty Free (алкоголь, сигареты, трикотаж, парфюмерия). Советского человека, пытавшегося проникнуть в магазин, ожидали неприятности, поэтому обладатель валюты договаривался со знакомым иностранцем, а потом расплачивался с ним за покупки рублями по цене выше официального курса. Такими посредниками становились чаще всего студенты из Африки или стран Ближнего Востока, обучавшиеся в ленинградских вузах».
|
|
|
|
Невский проспект, 1937 год, слева дом Вавельберга
|
|
|
|
Кроме того, в 1960-х здесь работал Ленинградский государственный институт проектирования городов и издательство «Аврора», выпускавшее искусствоведческую литературу. А в 1970-х на втором этаже появилось безымянное кафе, пользовавшееся популярностью у студентов, — говорят, именно тут была установлена одна из первых эспрессо-машин в городе.
Михаил Яснов упоминает это кафе в своем трагикомичном стихотворении «Смерть поэта», содержащем описание предсмертного променада второстепенного литератора по культовым местам Ленинграда.
Все потом припоминали, где его в тот день видали. Выходило, как всегда, В заведении питейном (угол Невского с Литейным), наверху, в «Аэрофлоте», где вы часто кофе пьете, в «Доме Книги» возле Люси, (с толстой книгою во вкусе примитивном, как всегда).
|
|
|
|
Как дела у дома Вавельберга в XXI веке |
|
|
|
Во все эпохи дом Вавельберга ухитрялся сохранять свои функции: здесь находились магазины, рестораны и конторы самого разного рода. Я и сам помню, как в 2008-м покупал тут свои первые авиабилеты в Германию. Тогда идти в центральные авиакассы уже было странно, а с онлайн-сервисами покупки билетов я еще не был знаком. Да и традицию хотелось уважить. Тогда на верхних этажах дома, уже отчетливо нуждавшегося в ремонте, еще копошился малый и средний бизнес.
Всё изменилось в 2011 году, когда здание передали под реконструкцию в пятизвездочную гостиницу. На долгие годы для простых смертных двери дома оказались закрыты — в них входили в основном строители, реставраторы, чиновники и потенциальные партнеры-инвесторы. Работы неоднократно критиковали за небрежное обращение с культурным наследием и прежний губернатор Петербурга Георгий Полтавченко, и комитет по охране памятников. Впрочем, в итоге злополучный ремонт всё же завершился — почти 10 лет спустя после начала.
|
|
|
|
В здании 16 апреля 2021 года заработал отель Wawelberg на 79 номеров, 27 из которых люксы. Цена ночи в самом простом номере — 30 тысяч рублей. Бывший операционный зал теперь используют как банкетный и театральный. «Китчевые интерьеры из нулевых!» — критикуют одни, «Ну хоть что-то в порядок привели!» — возражают другие.
|
|
|
|
- Осмотрите как следует освободившиеся наконец от лесов фасады. Найдите инициалы основателя банковского дома Генриха Вавельберга, букрании (украшения в виде бычьих черепов), маскароны в «шумерском» стиле, действующий фонтанчик.
- Попробуйте попасть внутрь. Для этого придется пройти мимо консьержа пятизвездочного отеля Wawelberg. Но усилия будут вознаграждены — в приспособленном под гостиницу здании восстановлены неоклассические интерьеры холлов и большого кассового зала на первом этаже.
- Осмотрите другие здания банков начала ХХ века рядом. Прежде всего: банкирский дом «И. В. Юнкер и Ко» на Невском, 12, Первый частный коммерческий банк на Невском, 1, Азово-Донской банк на Большой Морской улице, 3–5, Русский торгово-промышленный банк на Большой Морской, 15. Еще два финансовых учреждения строили на месте Института технологии и дизайна на Большой Морской, 18 и знаменитой Блокадной школы на Невском, 14. Собственно, оба советских здания возведены на фундаментах дореволюционных банков, которые просто не успели возвести до начала исторических потрясений.
- Поднимитесь на третий этаж дома на Невском, 12, где расботает кофейня Opetit. Кроме отличного вида на дом Вавельберга и Невский к вашим услугам французская библиотека. Ну и конечно, фирменные круассаны с кофе.
|
|
|
|
Спасибо, что дочитали письмо до конца! Если у вас есть вопросы, замечания или заявки на дома, пишите в ответ на это письмо или в нашем телеграм-чате.
Алексей Шишкин
|
|
|
|
|
|
|